Митрофан Греков.
"Тачанка".
1925.
Картина «Тачанка» (первоначально названная автором «Пулемётам продвинуться вперёд!») – самое знаменитое творение Митрофана Борисовича Грека (1882-1934). Это полотно сделало его, донского казака, ученика Репина и Рубо, израненного солдата первой мировой войны, художника Первой конной первейшим советским баталистом, основателем студии военных живописцев, носящих и до сих пор имя Грекова. Конечно, можно сказать, что Греков, как истинный казак, любил лошадей и умел их мастерски писать. Однако в этом ему не уступали Н. Самокиш и множество других художников-анималистов. Не лучше других писал Греков и советских вождей на фронте – Сталина, Ворошилова, Щаденко, Будённого и пр. По-настоящему Грекова прославила воспетая им в живописи тачанка – этот удивительный снвряд Гражданской войны, неповторимых, уникальный, овеянный романтикой сплав четвёрки лошадей, нескольких людей, брички и тупорылого, кажется, неспособного ни к какому движению дьявольского изобретения американца Хайрема Стивенса Максима. Несомненно, глядя на эту картину Грекова, писали в 1936 году М. И. Рудерман и К. Я. Листов свою знаменитую «тачанку», ставшую одной из любимых народных песен:
|
Ты лети с дороги, птица, |
В истории тачанки кажется особо невероятным преображение мирной брички Чичикова XIX века в последнюю в мировой истории боевую колесницу ХХ века, будто соскочившую с арки Главного штаба. Перефразируя слова знаменитого финала «Мёртвых душ», хочется воскликнуть: «Эх, тачанка, все четыре колеса! Кто тебя выдумал? Знать у бойкого народа ты могла только родиться, в той земле, что не любит шутить, а ровнем-гладнем разметнулась на полсвета, да и ступай считать вёрсты, пока не зарябит тебе в очи. И не хитрый, кажись, дорожный снаряд, не железным схвачен винтом, а наскоро живьём, с одним топором да долотом…» «Поповская, заседательская, ординарнейшая бричка, - писал Исаак Бабель в рассказе «Учение о тачанке», - по капризу гражданской распри вошла в случай, сделалась грозным и подвижным боевым средством, создала новую стратегию и новую тактику, исказила привычное лицо войны, родила героев и гениев от тачанки. Таков Махно, сделавший тачанку осью своей таинственной и лукавой стратегии, упразднившей пехоту, артиллерию и даже конницу и взамен этих неуклюжих громад привинтивший к бричкам триста пулемётов. Возы с сеном, построившись в боевом порядке, овладевают городами. Свадебный кортеж, подъезжая к волостному исполкому, открывает сосредоточенный огонь, и чахлый попик, развеяв над собою чёрное знамя анархии, требует от властей выдачи буржуев, пролетариев, вина и музыки. Армия из тачанок обладает неслыханной маневренной способностью. Будённый показал это не хуже Махно. Рубить эту армию трудно, выловить немыслимо». Словом:
На боку кобура болталась, |
Своим внезапным возникновением в 1918 году тачанка обязана трём обстоятельствам: во-первых, недостатку у воюющих армий бронетехники для ведения крупномасштабных наступлений (в этом смысле тачанка – эрзац танка), во-вторых, простоте и распространённости рессорной брички, в-третьих, бездорожью и другим обстоятельствам междоусобной войны на огромном пространстве степей украинского и русского Юга. Гражданская война 1918-1920 годов вдруг вернула страну к былинным, киевским временам степняков, рыцарей степей с их вольницей, культом коня, богатырей-рубак, жестокостью мимолётных, внезапных поединков и групповых стычек в глухой степи.
Махно, а потом красные и белые усовершенствовали тактику боя с применением тачанок. Нередко тачанки служили просто транспортом для пулемётов, которые подвозились к позициям, устанавливались там, а тачанки отгоняли в безопасное место. Но главный приём тачаночной войны отражён в первом названии-приказе картины Грекова: «Пулемётам продвинуться вперёд!». Этот приём описывает белый генерал Шкуро: «Атака велась в конном строю. Казаки шли цепью, верхом и не стреляя. Артиллерия и пулемёты на тачанках выносились карьером шагов на 500-1000 метров перед фронтом и открывали огонь». Для быстрого разворота на 180 градусов тачанки имели особое приспособление. Играли они и роль тактического «секретного оружия», которое стал впервые применять Махно: при сближении с противником его конница вдруг разъезжалась по сторонам, и перед противником оказывались стоящие в боевой позиции тачанки, тотчас открывавшие по пехотным цепям или конной лаве противника шквальный пулемётный огонь. Эффектны были тачанки и для разведки боем, когда они внезапно врывались в расположение противника и, поливая всё вокруг свинцом, мчались потом восвояси. Наконец, незаменимы были тачанки и для прикрытия отступающих войск: рессоры экипажа смягчали толчки и позволяли вести огонь на поражение и с движущихся тачанок.
Грековскую «Тачанку» ждала счастливая судьба. Она вошла в классический набор советской историко-революционной живописи, публиковалась миллионами экземпляров. Сам Греков впоследствии пытался развить излюбленную тему.
В начале 1930-х он вернулся к любимому «снаряду», но «Тачанка» 1933 года ни по композиции, ни по экспрессии уже не передавала того романтического вдохновения, которым была проникнута первая «Тачанка» 1925 года.
Известно, что художник несколько лет писал и переписывал свою картину «Трубачи Первой Конной армии» (1934), но вериги социалистического реализма уже тяжко висели на его руках, и трубачи его уже не запели. Но совершенно неожиданно в 1960-х в истории феномена «Тачанки» вдруг наступил своеобразный ренессанс. Тогда вместе с воздействием ХХ съезда, с началом «оттепели», в противовес гнетущей сталинской эпохе в умах людей стал возрождаться миф об «истинном ленинизме», извращённом Сталиным и его вурдалаками. Молодёжь упивалась революционной романтикой 1920-х, читала стихи Когана, Багрицкого, Светлова, Окуджава пел про «комиссаров в пыльных шлемах». Казалось, будто у социализма открылось новое дыхание.
И ярким памятником этой вспыхнувшей надежде на обновление стала открытая в 1965 году скульптурная группа «Легендарная тачанка» ленинградских скульпторов Ю. Н. Лоховинина, Л. Л. Михайленка, Л. А. Родионова и архитектора Е. М. Полторацкого, сооружённая в степи под Каховкой в Херсонской области. Нельзя не увидеть в этом произведении традиции петербургской академической школы, недаром Полторацкий говорил, что прообразом «Легендарной тачанки» стала квадрига арки Главного штаба. Но всё-таки главное достоинство этой работы было запечатлённое в бронзе бешеное движение – полёт рвущего воздух снаряда, невероятный сгусток энергии:
И неслась неудержимо |
Говорят, что хороший совет дал скульпторам, никогда не видавшим на ходу тачанки (они были ликвидированы вместе с кавалерией в 1957 году), маршал Семён Будённый. Он сказал, что при движении тачанки ни вожжей, ни спиц не видно… И верно!
А вот уже повторение каховской идеи скульптором В. Батяем с товарищами в Ростове-на-Дону оказалось неудачным. и время уже тогда было другое, неромантичное, вязкое (1977), и железобетон – материал не годящийся для фигур легконогих коней. Поэтому на ростовском монументе они напоминают больше Змея Горыныча, чем степных красавцев… Ну а наши времена принесли новые трактовки образа «Тачанки», и в них тоже есть своя правда…
Евгений Анисимов. «Письмо турецкому султану. Образы России глазами историка». «Арка», Санкт-Петербург. 2013 год.
* * *
СМОТРИТЕ ТАКЖЕ:
